Он такой разный — этот Воропаев… Нет, не тот, который из «Не родись красивой»… Хотя, и этому — Сергею ВОРОПАЕВУ — в сериалы прямая дорога. Особенно после предстоящего скоро окончания курса актерского мастерства Евдокии Германовой… Вот фотографирую я Сергея в его любимом вегетарианском кафе «Авокадо» на Чистых прудах — и вижу в нем Олега Янковского в образе Барона Мюнхгаузена, включаю его ранние клипы — он такой «босоногий мальчик» Леня Агутин, бегающий по Таиланду в поисках приключений, включаю последний — «В твоей квартире» — и это же явно выраженный Илья Авербух! Как удаются Сергею Воропаеву такие буквально зеркальные перевоплощения, осталось для меня загадкой. А в остальном — он достаточно открыт, потрясающе воспитан и… безнадежно романтичен!

Айзеншпис был добрый дядька, но…

— Сереж, скажи пожалуйста, как ты вообще попал в музыку? Ты сын той самой легендарной Любови Воропаевой или в твоей семье родители не связаны с творчеством?
— Нет, моя мама работала в авиакомпании. С музыкой был немного связан отец, он имеет музыкальное образование, играет на аккордеоне. И когда меня спросили в детстве: «Хочешь быть как папа?» — я сказал: «Хочу!». И родители отдали меня в Музыкальную школу имени Дунаевского, ту самую, которую когда-то закончил отец. Там я учился по классу аккордеона, и где-то лет в 16 начал самостоятельно сочинять музыку. Родители подарили мне синтезатор, после его освоения я стал сочинять просто музыку и аранжировки без слов. Потом я начал писать уже со словами, но никому те песни не показывал, потому что они были по-юношески наивными что ли…
— Наверное, о первой любви? В каком стиле?
— Это были, скорее, такие фантазийные эстрадные песенки.
— Посмотрела твои клипы — они отличаются ярко выраженным секс-гламуром…
— Я все время в поиске. Творчество — это ведь одно из моих профессиональных занятий. Родители были против того, чтобы музыка для меня стала делом всей жизни. Как только я начинал всерьез заниматься музыкой, они говорили: «Так, финансовой составляющей это не принесет! Ты должен ориентироваться на более перспективные профессии!». Вот я и занялся юриспруденцией. Параллельно учился вокалу, ездил на вокальные конкурсы и фестивали, общался с музыкантами-певцами и актерами театра. Мне хотелось многое у них перенять, меня без устали влекло в эту сферу, не смотря ни на что.
— Так родители оказались правы? Юриспруденция принесла желаемый результат?
— Принесла. Я до сих пор в этой сфере работаю. Музыка в моей жизни существовала всегда, просто был период, когда я занимался юридической карьерой и должен был на время забыть о песнях, чтобы добиться настоящего успеха на юридическом поприще. И я его, кстати, добился: защитил кандидатскую, 7 лет возглавлял юридический департамент первой низкобюджетной авиакомпании России Sky Express, стал лауреатом рейтинга “Топ 100 российских менеджеров”. Но мне этого было мало, я всегда хотел оставить свой след в истории музыки и, возможно, кино; выражаясь словами гениального Стива Джобса – изменить мир.
С другой стороны, занимаясь юридической карьерой, я упустил массу возможностей продвинуться в мире шоу-бизнеса. Это по молодости можно бегать, обивать пороги радиостанций и телекомпаний. А в 30 с лишним лет я уже не представляю, как можно шаркать ножками и что-то выпрашивать у каких-то дяденек и тетенек… Тем более, я понимаю, каким образом песни попадают в ротацию и становятся хитами. Вообще, я не люблю вспоминать прошлое и рассказывать о том, что было раньше, а вот сейчас приходится это делать. Когда я учился в институте (РАНХиГС при Президенте РФ), у меня был опыт общения с Айзеншписом…
— А он что там делал?
— Нет, он там ничего не делал! Я ехал на «пятерке» (моя первая машина) и услышал по радио, что объявляется набор в молодежную вокальную группу. Лет мне было где-то 22. Я звоню! Девушка у меня что-то спросила, после чего сразу с ним соединила. Но это потом выяснилось, я тогда не знал, с кем разговаривал. Дают адрес — я приезжаю на Сокол. Юрий Шмильевич на шестом этаже жил, а студия у него была на первом. Там записывалась популярная тогда группа «Динамит», которую он продюссировал после Цоя, Влада Сташевского, Никиты. Билана тогда еще на эстраде не было, Айзеншпис искал парня на замену тому, который страдал алкогольной зависимостью в группе. Вот я приехал, и он говорит: «Снимай, значит, верх! Давай на тебя посмотрим». Я футболку снимаю…
— Дай угадаю… Потом предложил снять низ?
— Нет, на тот раз нет. Попросил спеть что-нибудь. Я спел. Акапельно.
— С обнаженным торсом?..
— Не помню, может быть и оделся уже. За вокал похвалил, но намекнул, что так поют многие. «Надо тебя продвигать. У тебя деньги есть?» — как сейчас помню эти его слова. Я осторожно интересуюсь: «Какие?». Оказалось, что нужны были 30 тысяч долларов. Это как сейчас 300 тысяч, если не больше. «Ну, — говорит. — Не беда! Надо тебе просто спонсора найти!». Я «включаю дурака» и спрашиваю: «А что для этого нужно сделать?». «Да ничего особенного, — отвечает. — Будешь дружить с ним, ходить в клубы, общаться…». В общем, сказав, что это не для меня, я тогда как-то по-тихому растворился, пообещав появиться через пару дней.
— Как все знакомо!..
— В итоге я решил просто туда иногда ходить без всяких карьерных целей — общаться с людьми, обитающими в этой особенной, волшебной для меня, атмосфере. Было лето, студенческие каникулы, поэтому я там примелькался Айзеншпису. И в какой-то момент он стал предлагать в качестве моего спонсора себя. Позвал на презентацию альбома группы «Динамит» в качестве помощника, я с радостью пошел, помог. Но потом он стал мне звонить в любое время не только дня, но и ночи. Звал к себе домой смотреть новый клип или еще выдумывал какие-то предлоги. Я отмахивался, объяснял, что у меня есть важные дела. И закончилось наше общение с Юрием Шмильевичем, когда однажды мы поднимались с ним в лифте, и он как схватит меня за одно место! От неожиданности меня отбросило назад — я аж врезался в стену лифта! Это был предел, моя юношеская психика была не готова к таким поворотам, после чего я решил там больше вовсе никогда не появляться.
Прошло несколько дней, он названивал мне на мобильный, я не брал трубку, не знал, что сказать. Однажды рано утром в выходной я лежу в своей постели — и вдруг звонок на домашний телефон, я спросонья ответил. Оказалось — Айзеншпис, он крайне грозно возмущался, почему я не отвечаю на его звонки. Я наврал, что не слышал, ну и сказал, что буду занят и вряд ли появлюсь на его студии в ближайшее время. Он расстроился, как мне показалось, и сказал, что если мне что-то будет нужно, то я знаю, где его найти. Ну, или что-то в этом роде…
Больше мы с ним не встречались. В то же время, я считаю, что будь я повзрослее и будь у меня немного побольше жизненного опыта, я смог бы с ним нормально общаться, не переступая черту. Он был хороший, добрый дядька, что бы о нем не говорили и не писали.

«Я тебя люблю» бывает всякое!

— Слушай, а ведь прошло время, и ты организовал свою продюсерскую группу «MediaNova». Скажи, а как это происходит обычно? Ты зарабатываешь деньги на юридических консультациях и вкладываешь их в производство клипов?
— Вначале так и было, на свои клипы мне приходилось тратить деньги, заработанные в юридической конторе. Сейчас компания MediaNova уже неплохо зарекомендовала себя на рынке и приносит доход. Кстати, компанию я создал в партнерстве с моим другом, продюсером и режиссером Ашотом Амирхановым, который вместе с командой операторов и монтажеров трудился над созданием наших творческих проектов. При производстве клипов мы стараемся акцентироваться на интересных находках, фишках в режиссировании, уделяем огромное внимание сценарию, деталям, крупным планам и при этом стараемся уложиться в минимальные бюджеты.
— Если клипы на твои песни, которые я видела, можно назвать низкобюджетными, то можно предположить, жизни без гламура, где люди ездят на «запорожцах» или ходят пешком, вообще в мире не существует… Не приходило в голову снять что-то, затрагивающее разные слои людей?
— Приходило. Более того, на самом деле я ужасно самокритичен, мне часто хочется после завершения съемок и монтажа все взять и переделать. Я перфекционист, меня постоянно тянет к совершенству, с этим я ничего не могу поделать. Потом проходит время, я пересматриваю клипы годовалой давности, к примеру, и начинаю размышлять о том, что сейчас бы я сделал по-другому. Вот с такими, усовершенствованными представлениями я и подхожу к сценариям новых клипов, аранжировок и пр. Кстати, крайний мой клип «В твоей квартире» все еще вызывает у меня позитивную реакцию, это на самом деле большой прогресс для меня! А вот предыдущие работы: «Случайные встречи», «Может», «Желание», — я бы сейчас уже совсем по другому снял, мое мировоззрение, да и я сам, сейчас совсем другие. Поменяла мое отношение ко всему и учеба в Высшей актерской школе, которую я сейчас заканчиваю (Институт телевидения и радиовещания Останкино). Мастер-классы Евдокии Германовой (мастер нашего курса) оказали свое влияние.
— Она видела твои клипы?
— Да, Евдокия Алексеевна сказала, что я слишком эксплуатирую образ романтика.
— Современного «Дон-Кихота»…
— А чтобы зрителю было интересно, нужно научиться иметь в своем внутреннем арсенале и другие образы — умеющего рассмешить окружающих шута или циничного мачо.
— Но, согласись, все равно ты не думаешь о том, чтобы снимать клипы о настоящих больших чувствах. Твои клипы рассказывают о сексе, но не о любви. Есть ли по-твоему вообще любовь, и как бы ты ее охарактеризовал?
— Любовь, конечно есть. Сложный вопрос (смеется). Ее можно по-разному играть, представлять. С другой стороны, когда зритель смотрит, как пара влюбленных гуляют по парку и держатся за руки, — это скорее скучно. На мой взгляд, истинная любовь — она именно такая, тихая, скромная и нежная, зачем ее тревожить и выставлять на показ?
— То есть препятствий в жизни влюбленных не бывает? Они их не преодолевают?
— Любовь, как триллер? Ну, может быть… Я думал об этом, и в клипе на «Случайные встречи» постарался показать конфликт, использовав образ антигероя. Похожие приемы использовались и в клипе на песню «Может». Антигероя не было, но возникали разные соблазны, которые несколько не вписывались в мои ценности, и в итоге мой герой выбрал обычную девчонку из метро. Как показывает опыт, короткие, не напрягающие мыслительную деятельность зрителя, сюжеты пользуются спросом больше, нежели клипы-истории, умещенные в размер трех-пяти минут. Если клип удался, то его посмотрят не один раз. Но, прокручивая клип по второму и третьему кругу, его уже смотрят постольку-поскольку, а в основном слушают песню, занимаясь чем-то другим и изредка поглядывая на экран. Мне кажется Валерий Меладзе и Григорий Лепс в своих клипах перебарщивают с насыщенностью событиями. Тяжеловато для восприятия.
— А чьи клипы тебе наиболее импонируют?
— Стараюсь больше на запад ориентироваться. Например, Джастин Тимберлейк мне нравится, группа U2, у Кэтти Перри очень красивые клипы. А посмотри клип Robin Thicke и Pharell Williams на песню “Blurred Lines”! С какого бы места ты не включил видео, тебе все понятно, но в то же время происходящее тебя держит у экрана. Это современная реальность в музыкальном мире. Не скажу, что это хорошо и так и должно быть, но сейчас это так. Не надо путать с кино — там совсем другие законы.
— Вот смотри, сейчас, во времена интернета, такой расцвет творчества! Заходишь — и глаза разбегаются: все такие яркие, самобытные, талантливые. И тем не менее, чтобы не выкладывалось в инет, всегда априори остается некий костяк звезд, которые, как тот великий Ленин всегда были, есть и будут. Чего, по-твоему не хватает современным талантливым людям, чтобы войти в эту плеяду?
— Как ни банально, но первоочередная задача — попасть на радио и ТВ, то есть быть постоянно в эфире и на слуху. Чтобы это сделать, нужны либо знакомые, либо деньги, либо прорваться в какой-нибудь конкурсный рейтинговый проект типа «Голос». Я общался, кстати, с некоторыми ребятами из «Голоса». С Маргаритой Позоян, например. До того, как она попала в «Голос», мы записывали с ней мою песню «Желание». В первом сезоне проекта «Голос» она заняла четвертое место, и сейчас ее часто транслируют по ТВ. У нее очень хорошие вокальные данные, она легко поет репертуар Уитни Хьюстон во всем диапазоне. Но даже она при всем этом не достаточно известна, чтобы стать в один ряд с Киркоровым, или Стасом Михайловым, к примеру.
Одно время я увлекался мюзиклами, ходил на многие постановки. Познакомился с актером Театра Моссовета Валерием Яременко, который играл роль Квазимодо в «Нотр Дам де Пари», Иуду в «Иисус Христос — суперзвезда» и пр. Мы с ним подружились, и он пел некоторые из моих песен, одну из них исполняла также актриса Татьяна Абрамова. С актером мьюзиклов Сергеем Ли мы тоже сотрудничали, он вместе с актером Андреем Александриным сыграли важные роли в моем клипе «Параллельные миры».
— Но в идеале чем бы ты хотел заниматься? К чему прийти?
— В идеале, конечно, и песнями и актерством. Я пошел в актерскую школу, чтоб более органично смотреться в клипах, все-таки этому тоже надо учиться! И увлекся… Сейчас прошло два года, мы поставили дипломный спектакль «Точка невозврата» по пьесе «Терроризм» модных екатеринбургских авторов — братьев Пресняковых. И вполне возможно, что с сентября наша актерская группа начнет свои первые гастроли.
— И кого ты играешь в пьесе?
— Я играю там ангела, который постоянно провоцирует и склоняет героя к определенным поступкам. Есть еще другой ангел, циник, он подталкивает героя к не очень хорошим поступкам, как бы доказывая мне: «Ну что я тебе говорил? Все люди одинаковые и поступают одинаково! Смотри, он сейчас сделает то-то». И герой это делает. Мы (ангелы) постоянно спорим друг с другом по этому поводу, и я проигрываю раз за разом. За это он из меня выдергивает перья…
— Скажи, а как происходит процесс написания песен? Тебя что-то впечатляет в жизни, ты быстренько что-то набросал — вроде получилось в рифму и с нотами. Или наоборот — ты садишься так дома в выходной, откидываешься спиной на диван, ноги кладешь на журнальный столик, закуриваешь сигару — и размышляешь: чего бы такого сочинить хитового?
— Музыка, как правило, возникает моментально в голове! Над текстом я работаю приблизительно неделю. Главное — это уловить, о чем будет песня. Часто бывает так: напишу несколько строк, а на следующее утро просыпаюсь — и мне уже кажется это либо банально, либо не интересно.
— И ты в порыве страсти рвешь эти листы, сжигаешь или зачеркиваешь и переписываешь?
— Ну, сейчас я в основном тексты на планшете записываю. Рвать не получится при всем желании!.. Песня рождается, скорее, между делом, когда твои мысли заняты чем-то совершенно конкретным, и вдруг, откуда ни возьмись, возникает нечто, что нужно срочно записать… А потом ты просто прокручиваешь это раз за разом в своей голове, и приводишь песню в надлежащую форму, от начала и до конца. Так что у меня все на уровне интуиции.
— Случались ли на съемках клипов внештатные ситуации?
— Да нет, все как-то спокойно всегда проходило, без эксцессов. Хотя, по идее, они должны были быть, так как в моих клипах снимаются, по большей части, обычные люди, не профессионалы. Но съемки проходят обычно очень весело! К примеру, в клипе «В твоей квартире» одна девочка (юрист по профессии) изображала горничную, ей пришлось в соответствующей одежде из салона эротической одежды ползать по столу во время переговорного процесса с иностранцами. Другая девочка, тоже офисный работник, играла медсестру в одежде из того же салона, с большим шприцом в груди и клизмой в руках. На все это невозможно было смотреть без смеха, учитывая поступающие при этом указания режиссера, а также главных героев, одного из которых играл актер театра и кино Сергей Кротов.
— Как твои девушки относились к эротическим съемкам?
— Как правило, отношения с девушками заканчивались на почве музыки и творчества. Всему виной ревность и чувство собственничества, проявляемое прекрасной половиной человечества в мой адрес. Еще во время съемок моего первого клипа на песню «Желание» мою девушку очень возмутил факт появления в кадре в моих объятиях гламурной фотомодели, не говоря уже о прощальном упреке: «Езжай!» — на информацию о том, что я еду на очередные съемки в Таиланд. Сейчас я очень осторожно и сдержанно отношусь к серьезным отношениям.
— Все мужчины одинаковы… Нет бы взять девушку с собой… Ты сам не просто дал ей понять, что вы расстаетесь, так ты еще и ответственность за это переложил на нее…
— Она бы не смотрелась в кадре. Да и не согласилась бы, это не ее! Все же ее профессиональный выбор был совершенно не связан с творчеством. Она сделала очень неплохую карьеру в юриспруденции, не без моей помощи, кстати.
— Ну вот… Человек точно знает, чего хочет…
— Да! А у меня прямо какое-то раздвоение личности! Мне действительно иногда бывало психологически очень тяжело метаться между законодательными актами и образами в искусстве. Это сейчас я адаптировался и научился как-то существовать в своем мире. Но все равно, сложно абстрагировать в своей голове одно от другого. На работе я должен вести себя сдержанно и строго. После работы я еду на учебу на актерское мастерство, — и там я должен изображать собачку, или форточку, играть различных персонажей… У меня на разогрев уходит, наверно, около часа. Конечно, в театральный лучше всего идти с детства.
— Не знаю, может быть наоборот? Дети — они сами по себе актеры, и сыграют кого угодно без всяких учеб. И нам, взрослым, лучше почаще вспоминать то, какими мы были детьми.
— Собственно, нам педагоги так и говорят: «Станьте детьми!». В принципе, быть актером – это просто жить на сцене в воображаемых предполагаемых обстоятельствах. Вот, допустим, по замыслу режиссера, я должен подойти к тебе в кафе и сказать: «Привет, я тебя люблю!». Плохой актер – он сразу подойдет и без каких-либо эмоций протараторит эти слова. А в жизни человек будет нервничать, что-то перебирать руками, места себе не находить, фигню какую-то делать…

Дети — это серьезно!

— Знаю, ты также поешь песни на разных языках. Ты учишь иностранные?
— Да, я пел на французском, английском, греческом. А вообще, свободно владею английским и разговорным французским. Греческий не знаю, но специально работал над произношением для записи песни “Metaniono”. С этой целью я ездил в Грецию, где познакомился с исполнителем этой песни, греческой супер-звездой Notis Sfakianakis. Он там неимоверно популярен, не меньше, чем Филипп Киркоров или Алла Пугачева у нас. Я, с его разрешения, сделал свою аранжировку на эту песню, договаривались снять совместный клип. Но как-то потом все закрутилось, другие дела, проекты… И стало не до этого. Но все еще возможно, эту идею я не оставил.
— О чем ты мечтаешь?
— Как бы это дерзко не прозвучало, на первом месте у меня сейчас не семья. В моем приоритете — карьера. Удачная карьера в творчестве – это популярность. Поэтому моя цель — обрести реальную популярность как автор-исполнитель, получить наконец эфиры на радио и ТВ. У меня большой авторский материал, более 20 записанных песен, еще много находятся в работе. Нужен инвестор, который профинансирует проект «Сергей Воропаев», все просто! И я уверен, это будет весьма интересный, неоднозначный и современный проект европейского уровня. И только живая музыка и живые музыканты. Также я планирую начать сниматься в кино, это мне тоже очень интересно, и я над этим работаю.
— Чем же семья тебе так не угодила? Можно же найти единомышленницу?
— Семья… В моем понимании семья — это связанность, ограничение свободы, где быт имеет чрезмерно задранную значимость, она затягивает тебя в мещанское существование, в материализм и меркантильность. Все мои отношения с девушками заканчивались на фоне их усиливающимися с каждым днем эгоистическими требованиями, ограничениями. Я — Водолей, я не могу существовать без глотка свободы каждый день…
— Ты не такой?
— Нет, я спокойно отношусь к богатству других людей! У меня нет ни к кому зависти. Однажды я согласился принять участие в ток-шоу на НТВ, куда меня пригласил второй (бывший) муж моей бывшей жены — телеведущей канала «Ю» Оли Данка. Что только я там о ней не узнал! Я уходил оттуда в глубоком шоке, потому что за четыре года совместной жизни со мной, несмотря на непреодолимую гору разногласий, она никогда не позволяла себе быть настолько грубой, невоспитанной и вести себя, можно сказать, по-хамски с окружающими и, тем более, с уважаемыми всеми людьми, такими, как известнейший диктор ЦТ времен СССР Алла Данько (ее бывшая свекровь). Сейчас об Оле пишут и говорят, что она разрушила семью какого-то бизнесмена. В общем, это просто жесть, и какое счастье, что я вовремя соскочил с этого неуправляемого корабля под названием «Оля Данка»!
После расставания с Ольгой я взялся вплотную за музыкальное творчество и стал отметать то, что мне мешает. Если мешали спутницы, значит они автоматически переходили в разряд «бывших». Но не потому что я такой бесчувственный. На самом деле все наоборот, я всегда был очень влюбчивым, и мне было тяжело расставаться с каждой. И расставались мы не потому, что я вот так решил, и все. Они сами исчезали, как только понимали, что я не способен быть как все и обеспечить «нормальную» в их понимании жизнь, где ходят под ручку в гости к друзьям, 2 раза в год ездят в путешествия, пьют вечером вино и строят планы о свадьбе и детях.
— Ну согласись, это естественно: если девушка через какое-то время встреч с мужчиной не получает предложение руки и сердца, она просто уходит…
— Да, я очень тяжелый на подъем в этом плане. Меня заставить с кем-то съехаться — это целая история! Потому что я начинаю накручивать себя и представлять будущее: «Боже мой! Каждый день, год за годом… со мной рядом этот человек…». Да, мне хочется быть с ним вместе. Но, товарищи, каждый день, всю жизнь — это слишком! Да, когда-то я все для себя понял, я женился. И как-то прожили вместе четыре года. Я был примерным мужем, занимался «правильной» профессией, не давал повода для ревности и, возможно жил бы с ней и дальше, если бы все не сгубила ее тяга к вещизму и материальному достатку. То есть поначалу мне было просто смешно наблюдать, как она стала требовать больше денег, больше путешествий, больше подарков, но потом мне от этого стало нестерпимо грустно. Мы расстались в более-менее нормальных отношениях, и не общаемся сейчас только по ее вине. Правда, в какой-то момент экс-жена хотела вернуться, но я поставил точку невозврата. Да и какая могла быть дорога назад, если одна из ее звездных «смс» годовалой давности звучала дословно так: «Вместо того, чтобы тусоваться и участвовать в оргиях, я потратила на тебя свои лучшие годы!». И это пишет девушка, которая недавно стала матерью?
В общем, это был легкий, молодежный брак, и слава Богу, что мы вовремя разбежались. Сейчас я соглашусь только на такие отношения, где люди делают жизнь друг друга легче. Помогают друг другу, стимулируют к достижению целей и духовному развитию. А мне в моих отношениях приходилось все больше напрягаться.
— Так что ты сейчас в свободном режиме холостяка?
— Да. Мама, конечно, постоянно напоминает про внуков, которых ей очень хочется. Я отвечаю, что даже если внуки и появятся, то это будут прежде всего мои дети. Я не хочу их передавать на попечение родителям, как это у многих людей принято. К тому же, в еде я веган-сыроед, и дети мои первое время будут питаться таким же образом, пока они не смогут осуществить свой собственный разумный выбор. Я против того, чтобы мой ребенок засорял свой организм трупятиной и конвейерной мертвой едой. Так что у меня в отношении рождения детей на самом деле очень серьезный подход! Просто…
— Просто не от кого?..
— Да. (смеется) Я так и сказал родителям: если у меня не появится к сорока годам такой женщины, с которой я захочу связать жизнь, то обращусь к суррогатной матери. Мама конечно пришла в ужас, махала руками и кричала отцу: «Леша, наш сын сошел с ума!».
— Слушай, мне такой странный вопрос пришел в голову… Мой сайт называется «Просто любить жизнь»… Вот что бы ты сказал своему ребенку, когда тебя позовут в мир иной?
— Будь самим собой. Слушай себя. Следуй своей мечте. Не бойся совершать свои собственные ошибки. Помни, что возможно абсолютно все. И если у тебя возникло какое-то желание, если оно родилось в твоей голове, значит оно может исполниться до мельчайших подробностей! Главное – вера, вдохновение и позитив.

© Юлия Руденко

Поделиться ссылкой: