Дмитрий Корж, исполнительный продюсер фильма «Чужая», не так и давно, всего в начале лета, стал моим собеседником. На тот момент я это кино еще не смотрела. Фильм только-только вышел в кинопрокат. А диски продавались в ужасно-невозможном качестве. Чуть позже я все-таки попыталась приобрести «Чужую» на dvd. Но… столкнулась с какими-то боязливыми продавцами. Они почти все в один голос уверяли меня купить что-нибудь другое, так как эти бандитские разборки уже всем на зубах навязли, во-первых. А во-вторых, жестокости смотреть – стальные нервы нужны. Вообщем, пожалели они меня, и, как оказалось, зря.
Фильм я упрямо посмотрела. И так и не поняла, что так взбудоражило продавцов? «Маленькая Вера», «Интердевочка» или «Авария – дочь мента» в свое время пожестче отражали реалии. Но может дело в том, что сейчас мы попрятались по квартирам и домам – вроде на хлеб зарабатываем и ладно, остальное не касается? Может, как раз фильм «Чужая» стал не просто оптимистичным боевиком, возводящим в ранг героев группу хулиганов, как в фильме «Бригада», а назвал вещи своими именами? И показал их так, как они есть? Без прикрас! Наверное, не случайно на титрах звучит известная песня «Феличита» в исполнении Альбано и Рамиры Пауэр, в переводе означающая «счастье», самолично поставленная сюда Константином Эрнстом, главным продюсером этого кино. А ведь здесь к концу фильма все персонажи умерли – поубивали друг друга в погоне за богатством и, так сказать, счастьем. И титры начинаются сразу после медленного показа тел главных героев в морге. Счастье есть, как бы делают вывод создатели «Чужой», только дорогу к нему выбирать нужно не путем убийств…

— Дмитрий, над чем работаете после фильма «Чужая»? – задаю первый вопрос, сидя на веранде кафе «Мосфильма», куда пригласил меня мой собеседник.
-У меня сейчас два новых проекта в начальной стадии. Один фильм Эльдара Рязанова, другой – Павла Чухрая. И мы, собственно, сейчас занимаемся еще монтажом другой версии фильма «Чужая» — для запада. Хотя специально для них не снимали! Никакого другого съемочного материала, кроме того, который был, у нас не было. Однако, получились абсолютно разные фильмы и по динамике по своей, и по задачам по своим как-то…
Если для нашего зрителя фильм этот как бы взят из жизни: вот все, что происходит вокруг – вот оно. То есть «дрожащая камера», как бы «живая»… Она и для запада тоже в принципе осталась такой же… Съемочный материал один и тот же! Но… Если в русской версии это достаточно органично и понятно, то в американской – уже непонятно для чего… То есть американскую версию по уму надо было бы снимать или статично, или с крана, с рук – вот эта их особенность в принципе теряется… В нашем случае это абсолютно аутентичная понятная вещь. А в американском кино этого нет…

Различны цели и задачи версии «Чужой» для Америки. Как-то, например, если у нас главная героиня – она тварь и сука, то она такой и показана. А в американской версии они начинают ее несколько романтизировать, и сразу ломается смысловое отношение к героине. Оно ломает фильм. Но им так хочется! Они вообще любят «хэппи энды». А у нас нет там никакого «хэппи энда». Там все умерли. Они бандиты, они к этому шли, они к этому пришли.
В какой-то степени это кино не претендует ни на какое нравоучение, но по крайней степени, оно реально показывает: эти люди – бандиты, они без особых моральных правил, и они дошли до того, к чему упрямо и упорно шли. Кончили их всех. Все умерли насильственной смертью.
— Вот «Криминальное чтиво» взять. Тоже – криминал, а смотришь спокойно. О «Чужой» же только и слышно: фильм очень тяжелый эмоционально…
— Ну как спокойно? Ты можешь, конечно, спокойно к этому относиться… Потому что тебя там нет! Поэтому тебе здесь страшно, а там – за рубежом –как-будто нет! На самом деле это страшно одинаково. Причем, говорят, Москва, с точки зрения криминала (не с точки зрения взяток и коррупции, а с точки зрения ударов по башке и грабежей) – она менее криминальна, чем Нью-Йорк. У нас криминал – он другого рода. Вот ты приходишь документы оформить куда-нибудь, а с тебя там взятки берут: вот это криминал. Но он другой! Не карманник же их у тебя вынул, а чиновник! Ты ж сама их отдашь!
Одновременно, если ты помнишь, вышел фильм Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы». Они вышли одновременно. И там, и там Тарантино был автором сценария. Но «Криминальное чтиво» он сам и снял как режиссер, а «Прирожденные убийцы» снимал Оливер Стоун. И Тарантино убрал свою фамилию с титров: мол, это не мое кино, я этого не хотел. «Прирожденные убийцы» получился более жесткий и страшный фильм, чем «Криминальное чтиво». Абсолютно другой и очень жесткий. Я когда посмотрел, было такое ощущение, что меня пыльным мешком по голове ударили. Сильное кино! Несколько раз его смотрел.
— Любишь жесткое кино?
— Не обязательно. «Фонтан», например, фильм про любовь. Не то чтобы про некую отвлеченную, но такой… лирический… Разные фильмы нравятся. Критерии того, что я себе оставляю, это даже не «нравится – не нравится», а захочу ли я его посмотреть еще раз… Стало быть осталось нечто, что требует некоего переосмысления… Жесткое кино – оно интересно чем? Оно больше трогает что ли… Не знаю, смотрела ли ты «Рассекая волны» Триера… Или «Танцующие в темноте»… Вот Триер – вообще достаточно жесткий режиссер. Но это другая несколько жесткость. И она показана не в сцене, когда главную героиню изнасиловали, а в том, что с ней было потом, как она сошла с ума…
— Хочу вернуться к граням талантливого кино и не талантливого. Может ли быть это причиной не частой посещаемости кинотеатров зрителями?
— Юль, а денег у людей нет! Денег нет! И даже если им будет интересно… Ты меня прости… Сама смотри… В провинции, когда мужчина получает десять тысяч рублей и жена, скажем, семь… Пойдут они в кино, где билет стоит 150 рублей! И конечно им захочется этого дурацкого попкорна! Вот они в-троем с ребенком пошли, им тысячу рублей нужно иметь для этого. Но из 17-ти тысяч вычесть тысячу на развлечения – это жестко. Потому что когда не на что жрать, ну какие могут быть развлечения? Думаю, если бы в провинции был поднят уровень зарплат, то они и ходили бы в кино.
— Да, очень распространенная версия. Но я помню, что раньше, когда все жили более-менее сыто, тоже не каждый фильм шли! Достаточно вспомнить бум с индийским фильмом «Танцор диско». По пять раз ходили! Целыми семьями! А на другие нет. Как объяснить такую популярность?
— Ой, не знаю. Я этот фильм не смотрел. Сестра моя готова была смотреть его снова и снова. Я говорил: «Ты ненормальная!».
— Так это вся страна была подвержена этому!
— Да просто не было других развлечений. Не у всех был видеомагнитофон… Наши киностудии выпускали порядка четырехсот фильмов, а то и пятисот… Эти все фильмы выходили в прокат. Плюс еще фильмов сорок телевизионных, которые иногда тоже выходили в прокат. Например, «Тайны черных дроздов». Вообщем как-то так. Из всех них порядка ста пятидесяти фильмов – хорошие и очень хорошие. Остальные мы не видели, не помним, не знаем. А сейчас их всего десять хороших…
— Я поразилась ситуации, когда школьников заставляли идти на фильм «Утомленные солнцем-2»…
— Ты знаешь, я все-таки не очень верю в это… Я конечно слышал, что школьников заставляли, но все же мне кажется это какие-то байки. Скорее это с учетом общей нелюбви к Никите Сергеевичу на него наговаривают… Я посмотрел кино! Знаешь, что могу сказать? Что объективно кино неплохое. Нельзя сказать, что фильм – говно полное, как некоторые говорят… Ничего подобного! Это нормальное кино. Проблема его в том, что оно настолько было излишне распиарено, и когда, знаешь, большие ожидания… а они не сбываются… и ничего там сверх супер-пупер не появляется… В том и беда состоит! Но это кино неплохое. Правда, и не тот фильм, который я оставлю у себя в коллекции. У себя в коллекции я оставляю кино, которое захочу посмотреть второй раз. Второй раз я его посмотреть не захочу. Здесь все понятно, просто. Достаточно профессионально сделано, но не более того.
— А какой фильм тогда захочется смотреть второй раз?
— Да у меня их больше тысячи наименований.
— Ну парочку хотя бы можно назвать, чтобы знать с чем сравнивать…
— Это «Фонтан», это «Окраина» режиссера Петра Луцика, да и вообще довольно много фильмов…
— А западные?
— Да много какие! Тот же «Человек дождя» классический с Дастином Хоффманом. Чем не замечательное кино? Да тот же «Крестный отец»!
— Почему вот у нас не получается снять кино, которое будет достойно признания и любви всего мира?
— Ну почему не получается? Получается иногда!
— Вот лично у меня как у зрителя нет уверенности в тех людях, которые делают наше сегодняшнее кино. Такое ощущение, что они все время хотят копировать западные фильмы. Хотят быть похожими! А хочется самобытности!
— Вот смотри… Ведь на все есть такая простая вещь, как статистика. В принципе нормальное кино – это 10% от всего кино, которое снимается в целом. И это хоть в Штатах, это хоть в России, это хоть во Франции, где бы то ни было – не более 10%. Но для того чтобы получилась одна достойная картина, девять других – это ничего интересного. Ты понимаешь, да? Когда снимаешь в год сто картин, то имеешь 10 картин более-менее приличных. Когда ты снимаешь 1000 картин, то имеешь 100 картин приличных. Когда снимаешь одну картину, то фиг его знает – хорошая она или плохая? Мы снимаем в России очень мало художественного кино. Я не про сериалы сейчас говорю. Это совершенно отдельная история… Я говорю конкретно о художественном кино. Мы снимаем его мало. Физически очень мало. Кроме того, мы снимаем его очень дешево. Физически дешево, потому что нет денег. Я согласен с тем, когда мне кто-то там говорит «ну деньги не определяют все». Нет, деньги все не определяют. Но они определяют очень многое. Потому что знаешь, как говорят: из хорошего сценария можно снять плохой фильм, а из плохого сценария хороший фильм не получится. По той простой причине, что существует определенный технический уровень, который надо соблюдать помимо всего прочего. Хотя бы та же самая компьютерная графика на современном этапе. Или смешно смотреть, когда нам предлагают смотреть Крым, снятый вот в этом кафе!..
На этих словах Дмитрия Коржа дует сильный ветер, совсем не свойственный стоящей палящей жаре под 40 градусов , и я слегка улыбаюсь:
— «Унесенные ветром» прямо…
-Да. «Предстояние»… — мне в тон произносит Дмитрий Корж.

КАК БЫ КОНЕЦ.

Поделиться ссылкой: