Совсем недавно в Москве состоялась премьера рок-концерта одного из самобытнейших театральных артистов, который постоянно доказывает зрителю свою многогранность творческой личности. Вчера он – Иуда-предатель в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда», сегодня – сказочный Алладин в «диснеевском» мультфильме. Да, говорят, талантливый человек талантлив во всем. Только всегда ли бывает эта талантливость оценена окружающим миром? В разговоре со мной Антон ДЕРОВ не производил впечатление несостоявшегося человека. Уверен, активен, обаятелен. И все-таки… что-то же толкнуло его на создание собственной рок-группы. В то время, как многие его ровесники живут размеренной сытой семейной жизнью и не стремятся оставить свой след в сердцах рядом живущих…

— Антон, состоялось ли на премьере «DEROV-BAND» долгожданное воплощение идеи совмещения стилей рок-артистов и классической пианистки?
— Нет, с пианисткой идея немножко другая. Собственно, это те же мои авторские песни, но в несколько другой интерпретации. Только не поймите меня неправильно: под понятием авторской песни я не имею в виду бардовскую песню. Не смотря на то, что у меня театральное образование, я не являюсь представителем этого течения. Не потому, что я к нему как-то пренебрежительно отношусь, просто мои, так скажем, вокальные возможности позволяют работать в разных жанрах, но внутреннее существование, пожалуй, соответствует больше стилю рок. Внутренние, я имею в виду, ощущения…
— Чего, по-вашему, не хватает нашей русской рок-культуре, чтобы держать  мировой уровень?
— Умения петь, наверное. Дело в том, что количество музыкальных октав – это не умение петь. Что я вкладываю в это понятие? Энергетическую подачу и манеру пения! И, безусловно, очень бережное и абсолютно равноценное отношение к слову, к тексту. Многие музыканты, с которыми я сотрудничаю и дружу, зачастую упрекают, что у меня слишком актерское существование на сцене. Да, эти жанры искусства теоретически разделяются. Но я считаю, что это мой не недостаток, а наоборот – достоинство. Получается, что я – неформатен…, звукорежиссеры на студиях в момент записи очень часто говорят: «Так не поют!». У некоторых интуитивно включается в голове такой стереотипный момент, что необходимо подогнать исполнение того или иного эстрадного певца или артиста под другого, подогнать под какую-то общепринятую категорию, под какой-то стандарт. Я очень серьезно отношусь к слову еще и благодаря своей маме, которая всю жизнь отдала сцене – она была актриса. И несмотря на мою музыкальную составляющую творчества, слово для меня – ничуть не второстепенный фактор исполнения, а равноценная категория. Что зачастую нашими эстрадными и рок- исполнителями не учитывается. Не всеми конечно. Существует Юрий Шевчук, существует Гарик Сукачев, существует, в конце концов, Алла Пугачева в ее раннем творчестве.
— Что ждать зрителю теперь от «DEROV-BAND»?
— Это сложный момент. Потому что моя театральная занятость – она никуда не исчезла: в Театре Моссовета я играю с 1993 года. Но в определенном возрасте у любого человека происходят некоторые изменения по поводу отношения к жизни, появляется некий профессионализм.., человек перестает нуждаться в чьих-либо подсказках, в чьих-либо советах… «D-B» создавался именно в такой момент, когда скопившийся музыкальный багаж за плечами становился балластом, и его просто необходимо было показать публике. Рок-музыка мне нравилась всегда. Нашлись единомышленники. И, в отличие от поп-музыки, наше творчество не потребовало вложений больших финансовых средств. Нет, я не исключаю возможности того, что я бы с не меньшим увлечением занимался эстрадной музыкой или написал мюзикл – это все-таки мои жанры, в которых я работаю, – но для них необходимы огромные денежные вливания. А рок-музыка – это любимое дело минус трата времени на поиск средств для осуществления.
Потому что если для поп-музыканта студийная работа является первичной, не важно – с продюсером, без продюсера – кто-то пишет песню, потом идет к аранжировщику и работает над аранжировкой, затем приходит на студию – ее записывает. В рок-музыке немного другая схема. Мы на базе пишем песни, мы решаем те или иные музыкальные нюансы, мы придумываем то звучание, которое нас устраивает, и начинаем его абсолютно без всякой студии исполнять на публике. И только потом – в силу определенных обстоятельств – если мы находим деньги, спонсоров, или каких-то людей, готовых помочь, берем свой материал и идем на студию. Потому что в моем случае, к примеру, при больших дружеских отношениях, знакомствах, связях, запись на студии одного трека обойдется приблизительно в тысячу долларов. Не в четыреста! Не в триста! А в тысячу! Потому что я не могу себе позволить записываться некачественно. Если мы и пойдем на студию с материалом из проекта «DEROV-BAND», то я надеюсь, что мы найдем возможности записать этот материал максимально качественно, как это возможно.
— Чем отличается наша мюзиклхольность от западной?
— Да знаете, честно говоря, ничем не отличается. Я вам так скажу. Когда нашего российского артиста ставят в те условия, которые предлагает западный продакшн, то он начинает работать абсолютно также. И ничуть не хуже. А в чем-то может быть и лучше. Этому, кстати, есть примеры. Это, правда, больше танцовщиков касается. «Риверс Дэнс Шоу» — ирландское шоу, в котором процентов сорок танцовщиков – русские из «Березки». Их пригласили на определенные контрактные условия. Очень жесткие. Очень конкурентные. Вот точно по такой же схеме мы когда-то работали в мюзикле «Метро» в Варшаве.
— Но ведь бренд на афише стоит их – ирландский. А наш русский мюзикл  каким должен быть?
— Если говорить об оригинальности проекта российского, то такие проекты, как «Норд Ост» и «Двенадцать стульев» (это мое субъективное мнение) – они достойны пристального внимания. Жаль, что интерес к ним как к жанру несколько угас после трагических событий…
— А чем, по-вашему, вызвана популярность мюзикла «Мама Мия»?
— Я не знаю, почему ходят люди на «Мама Мия». Я считаю, что этот проект нельзя сравнивать ни с «Метро», ни с «Норд Остом», ни с мюзиклом «Двенадцать стульев». Ну нет там… Вы знаете, как говорит мой знакомый, очень мною уважаемый режиссер и актер?..   Он говорит: «Нужно, чтобы фуфайка заворачивалась! Нужно, чтобы было как в последний раз! Нужно, чтобы никакой пластмассы  не чувствовалось!».
— Но ведь это же трудно – все время на грани какой-то находиться!..
— А помните, как Высоцкий читал «Монолог» Хлопуши?.. «Я хочу видеть этого человека!»… … Почему он мог выходить на сцену как в последний раз?.. «Гул затих – я вышел на подмостки…» А кто-то бережет себя и пытается обмануть публику и не работает на полную катушку… Не знаю… Значит, эти люди не артисты… Значит, они ремесленники!..
— Но ведь если бы не было ремесленников, не с кем было бы сравнивать  профессионалов!
— В производстве музыкального спектакля существует очень много подводных камней. Учитывая, что это очень дорогой жанр, люди, которые вкладывают в это деньги, не имеют право рисковать. Соответственно, получается такой замкнутый круг. То есть продюсерская группа, да и режиссерская тоже, понимая, что они не имеют права рисковать, ставят артистов, которых они набирают по кастингу (я сейчас говорю о творческой составляющей, далее я скажу о финансовой стороне дела), в очень узкие рамки. В частности, «Мама Мия» — проект-«калька». Да? То есть он вылеплен по каким-то западным продюсерским образцам, где существует уже поставленная хореография, где существуют актерские оценки… ПОСТАВЛЕН-НЫЕ!.. Ну все уже придумано! Соответственно кастинг проводится по принципу «профессионал – непрофессионал», «поет – не поет», «двигается – не двигается». И самый ущербный принцип соблюдается – «похож – не похож». И вот здесь заложен тот самый подводный камень, который меня… просто выводит из себя! Потому что понятие «похож – не похож» перечеркивает все остальное. Потому что не имеется в виду похожесть на персонажа! У них не так! У них «похож – не похож» на артиста, который играл там в готовом спектаклье! И вот это основная ошибка!
В «Норд Осте» такого не было! В «Двенадцать стульев» тоже такого не было! И как это ни парадоксально – в российском «Метро» тоже такого не было! Потому что те люди, которые делали спектакль, — Януш Юзефович и Януш Стоклоса – они очень талантливы! Они воспитаны на российской драматургической и драматической традиции. Потому что ни для кого не секрет, что польская актерская школа выросла из системы Станиславского! Это ее основополагающая!
— Антон, а не Вы ли говорили в одном из своих интервью, что актерам не стоит  увлекаться Станиславским?
— Я мог сказать, что у каждого артиста в процессе его работы на сцене возникает какая-то своя внутренняя кухня. И система Станиславского для меня – это все равно основа актерского существования. Просто потом – когда человек выходит за двери театрального училища или института – он начинает пробовать… Это как, знаете, вокальный прием… Если певец в процессе своего выступления на сцене исполняет ту или иную песню, арию там, балладу или что бы то ни было, будет думать о том как он поет технически – грош ему цена. То есть это то, что положено в основу! Это то, о чем уже не надо думать во время исполнения. В момент исполнения он должен думать – О ЧЕМ он поет! Для чего он это делает! Но не то – КАК!
— Антон, как правило, творческие люди – они очень часто забывают о семье…  Как у Вас?
— В момент творчества – да! А так – нет! Я достаточно плюшевый такой мужчина!.. Знаете, мне кажется, что энергию свою нужно сохранять и выплескивать на сцене, а не в жизни… Но иногда темперамент все равно пробивается… как рявкнешь иногда дома – и стекла дрожат (смеется)!!!
— Слагаемые успеха Антона Дерова?
— А дело в том, что я не чувствую никакого успеха!.. Многие мне говорят по поводу «DEROV-BAND»: «Вот, если бы ты лет пятнадцать назад начал бы это делать… может быть тогда сейчас бы ты был на уровне …». Я говорю, что я не очень и стремлюсь к этому. Для меня важна оценка может быть трехсот человек, но для меня очень авторитетных. А, во-вторых, я бы тогда вынужден был все делать под чью-то указку! У меня бы не было того опыта и тех знаний, которые у меня есть сейчас. Я имею в виду творческого опыта!
Да, есть группы пионерские, когда несколько юных тинейджеров собираются в ДК «Красная синька», начинают играть панковский безумный трэш, не умея при этом не играть, ни петь, не имея представления как воздействовать на публику и что нужно этой публике. После чего они делают какое-нибудь безумное «демо», записанное на компьютер в домашних условиях. И почему-то думают, что это «демо» мало чем отличается от предпоследнего альбома Никел Бэк или там Линкин Парк. И с этим приходят в арт-клубы.
Менеджеры таких арт-клубов, не зная кто такие «DEROV-BAND», принимают нас вот за таких «пионеров». Но стоит мне взять гитару и спеть четыре такта чего бы то ни было, их отношение тут же меняется. То же самое произошло в клубе «FM», где состоялась наша премьера.
— Мне бы очень хотелось увидеть наконец в нашей стране рок-группу, которая  завоюет любовь не только России, но и всего мира…
— Я не стремлюсь к мировому признанию. Я стремлюсь к тому, чтобы мои мысли и мои соображения слышала публика. Пускай небольшая аудитория, но… слышала!
— Вы сейчас стартовали как рок-певец. А что происходит в настоящий момент с  Антоном Деровым, как актером кино?
— Если приглашают – хорошо. Если не приглашают, то плохо. Я так оправдываю свою невостребованность в данный момент: «В кино достаточно артистов, которые не умеют петь». Ведь есть артисты, которые не плохие и не хорошие, но которые не поют! Ну пускай снимаются в кино. Кино – это лотерея. Это тот счастливый шанс, который выпадает редко кому. Артистов тысячи, или даже сотни тысяч. В кино снимаются же одни и те же сто — двести человек.
— Но ведь даже маленькую роль можно сыграть очень талантливо!
— Да, если тебе дают на это время и возможность. Вы не понимаете, что творится в таких ситкомовских кинокомпаниях, как «Амедиа» и т. д. Там режиссер даже кастинг не может провести! Кастинг проводит выпускающий продюсер, который не имеет к этой профессии ни малейшего отношения вообще! Абсолютно! Который может сказать: «Нет, ну Табаков нам не подходит! Вы знаете, Табакова не будем брать сниматься, потому что… ну какой он злодей?». А у самого счетчик в голове тикает: «Сколько тысяч долларов будет стоить съемочный день у Табакова?..». И это с умным видом говорит человек, который до этого торговал какой-нибудь оргтехникой! Он говорит: «Ну какой Табаков злодей? Ну что Вы! Ну зачем нам брать сниматься Табакова?». Именно ЭТИ ЛЮДИ сейчас снимают кино! Именно поэтому мы видим пластмассу на экране! Продюсерам гораздо легче взять середнячка или не середнячка, уже снимавшегося и примелькавшегося, чем заставлять ассистентов по актерам носиться по театрам, не обязательно в Москве, но и на периферии, и выискивать гениев!
— Но это говорит лишь о плохой работе ассистентов по актерам!..
— Это говорит о плохой работе системы!.. Я спросил одну такую ассистентку: «А Вы когда в театре были в последний раз?». Она мне, с трудом припоминая: «Ну вот я ходила с подругами в «Табакерку» два или четыре года назад». И все. А ведь это ее профессия – не висеть на своей базе актеров в двести номеров,  а ходить в театр, по школам, искать… Сейчас слава богу Юрия Черкасова стали снимать! Талантливейший актер театра Моссовета! Я говорю про «Таксистку». Он в сорок с лишним лет впервые снялся в кино!
А где они были то все 10 – 15 лет назад? Им даже невдомек, что есть люди уникальные, которые могут перевоплощаться так, что их узнать невозможно. Я даже не говорю о темпераменте, о внутреннем драйве, о настоящем драматизме, который был у Анны Маньяни и у Людмилы Гурченко в лучших ее фильмах.
— Но ведь когда-нибудь это время пройдет!
— Я не знаю!.. У нас прошлое время семьдесят лет продолжалось!.. Не знаю, должно ли пройти это время или не должно… Время «мыльных опер»…
— Ваша жизненная позиция строится по каким приоритетам?
— Наверное, отсутствие снобизма и искренность!.. Наверное так… Когда человек заявляет: «Я – звезда!», — мне так и хочется сказать: «Ну что, звезда, возьми микрофон и выйди на сцену, не включая фонограммы при этом!».
— Озвучивать мультфильмы продолжаете?
— Сейчас что-то поменьше! Был интересный проект в студии «Пифагор» где-то года полтора назад. Они дублировали старые аналоговые диснеевские мультфильмы. Такие, как «Алиса в стране чудес», «Бэмби», «Золушка», — те, еще сделанные в 50-е годы. Я там участвовал. Ну и потом был проект тоже достаточно давно, который назывался «Крутые бобры»… Сейчас режиссер дубляжа иногда звонит: «Можешь?». Я говорю: «Ой, нет, не могу!». Вот так и происходит… Но я ВЛАДЕЮ ЭТИМ!.. Я умею это делать. Там конечно много факторов помимо актерского мастерства: владения голосом и умения петь, там нужно видеть тайм-код, видеть картинку и еще читать текст, представляя характер персонажа. Я люблю этим заниматься. Но наиболее органичным для меня все же является мое существование в театре и в музыке…

В интервью использовано фото с сайта артиста.

Поделиться ссылкой: