Людей, способных на поступок, сегодня, наверное, можно по пальцам пересчитать. Когда Отар КУШАНАШВИЛИ выскочил во время матча обнаженным на футбольное поле в 2004-м, я поняла: не все еще потеряно, есть еще кто-то, кто не боится «выйти за рамки» во имя идеи. Он тогда напомнил мне героя фильма «Как разобраться с делами», которого блистательно сыграл Джеймс Белуши. Прочитав его книгу-месть «Я», вышедшую год назад, я не смогла удержаться от желания встретиться с весельчаком и балагуром Отаром. Потому как книге этой, считаю, равных по откровенности, профессионализму и высшему служению журналистике нет в издаваемых сегодня новинках. Мы пили в его любимом клубе «Альма Матер» на Таганке его любимые виски и говорили… О жизни, человеке-амфоре, любви к детям, Шону Пенну и Шона Пенна к детям, о том, что так, как мы живем, жить вообще нельзя… И собственно говорил он, а я эпизодически, с краю, рядом, скромно, тихо, робко пыталась что-то молвить…

С Волочковой не спал!

— Я написал ее. В «Астрели» почитали и говорят: «Ну это слишком хорошо для грузина!». Я спросил: «Вы сомневаетесь, что это я написал?». При том, что писал я ее два месяца ночами от руки. Принципиально в моем доме никогда не было и не будет компьютеров. Потому что у моего брата и у моей сестры общение детей с компьютером закончилось печально: превращение в гоблинов. У меня – только чтение на ночь книг! Если в моем доме побывать – как будто в доме не Отара. Если есть обо мне у человека минимальное представление, он подумает: у Кушанашвили не могут быть такие дети! Так вот… Я писал от руки… Первая неделя после презентации – смели все издательство. Как правило, там люди башковитые работают: допечатали.А я, идиот, будучи уверенным в ее провале, и, получив предоплату, не настоял на пункте «авторские». Это не бог весть что, но я оказался профаном. Они четыре раза потом печатали. И отправили меня в турне по городам..
— Читала, что с Анастасией Волочковой вы презентовали свои книги на Украине…
— Да. Мы осторожно начинали с ней знакомство. И в отличии от очень многих, я ее понял. Мы провели вместе несколько дней… Очень хотел бы сказать «в постели», но этого не было! Я хотел бы соврать, но этого не было! Может быть, я оказался одним из тех редких, с кем она не захотела?..
— Отар, а кроме турне что происходило в вашей жизни последнее время более-менее значимого?
— Я считаю, что испортить людям настроение можно легко, вот как у нас делают двое главных людей в стране: одним поднятием брови. А поднять настроение людям не умеет никто! Я сейчас не имею в виду племя артистов жанра пародистов! Нету в обиходной жизни людей, на которых смотришь — и улыбаешься сам по себе! Это очень малочисленная когорта людей! У меня было пять лет бескормицы, но ни одного дня я не провел в панике. Ни одного! Был момент, когда я думал – что делать с детьми: как их кормить? Их же семеро! Но чтобы я как Мурат Насыров ушел в транквилизаторы и залез на подоконник?.. Мы не такие слабые! И здесь была лишь ненависть к себе, что я не могу содержать тех, кого наплодил! Она злила меня! Но сдаваться? Никогда! И при том мне даже пойти стучаться за помощью не к кому стало! Мой отец ушел из этого мира. Моя мама ушла. Был второй папа – Юрий Айзеншпис. Он тоже ушел… К кому идти? Первый канал? Я там на пять минут обычно приглашен – на диванчике похулиганить! Они между собой говорят: «Давайте этого сумасшедшего позовем – Отара!». А мне ж нужно рожей торговать! И мы идем на компромисс. И Андрей Малахов – абсолютный антипод мой, совершеннейший антагонист мой по визуальности и по манере поведения – один из немногих, кто помогал в тяжелые времена, когда у меня эфиров не было…
Вообщем, я не знаю, откуда мои дети будут чувствовать уверенность в том, что они правильно все делают по сегодняшней жизни… Я уж не говорю равняться на кого-то….
— Вы намекаете на политику? В своей книге политиков вы назвали «страшным подотрядом рода человеческого». Получается, в нашей стране сейчас все плохо. Но вы и Сталиным – вашим земляком – недовольны!
— Я думаю, они все ничтожества! И давай определимся так… Все, кто пошел туда – все ничтожества! Я хочу, чтобы эта фраза не подверглась редакционной обработке!
— Неужели, по-вашему, ни одного справедливого политика в истории человеческого развития никогда не было?
— Политика и дерьмо – это синонимы! Ни одного человека, чье имя вы можете мне сейчас предъявить, я не приму как аргумент. Ни одного!
— Петр Первый? Иван Грозный? Тогда, может быть, вы пойдете в политику, дабы превратить ее в конфетку?
— Никогда я не пойду в политику! Поставить на ноги семеро детей – вот моя политика! Они учатся у меня в обычной школе, кстати, куда родители на родительское собрание заходят с банкой пива. Вы посмотрите хотя бы, что случилось с уникальнейшим незаурядным Михаилом Прохоровым, вызывавшим у меня огромную симпатию, пока он болел за спорт, за биатлон. Но когда он заговорил о политике, и полились банальности… о том, что нужно делать с рабочей неделей и как он спасет страну… Я подумал: «Что ты делаешь? Ты же был обвеян легендами»! И я сказал своим детям: «Все, еще один рухнул!».
— То есть для вас политика – лакмусовая бумажка человека?
— Конечно! Человек, который делает туда первый шаг, уже вызывает у меня отвращение! Сейчас я гоняюсь третью неделю за Маратом Сафиным. Я хочу уговорить его не марать то, что он сделал в жизни! Я на колени перед ним встану: не надо! Помните, когда он выходил в финале – не играл целый год, потом проигрывать начал – но за Россию с порванными связками выходил, и потом обижался, что журналисты о нем очень негативно отзываются… Он был очень обидчивым… И теперь я вдруг слышу слово праймериз… Он поехал куда-то… Но его позиция близка к вашей: если мы не сделаем, то кто сделает?

Михалков — скучнейший тип!

— А вы не так думаете?
— Нет, я думаю следующим образом: при этих людях мы ничего не сделаем. Эти люди находят амфоры на дне, где их не было за пять минут до ныряния! Они амфоры находят! Вот бы мне слаженную команду с аквалангами, которые мне подсунут там что-нибудь! И они еще улыбаются… как группа «Чай вдвоем»! Люди, превратившие в фарс все кругом! Но если из двух выбирать, я все-таки за то, чтобы остался Чебурашка. Расшифрую для читателей – это Чебуркашвили Дмитрий Анатольевич. Я еще какое-то время иронически думал о втором нашем главном человеке, пока он эти амфоры не нашел. Меня ничто так не потрясло, как эти амфоры! И он стоит с ними! С амфорами из ереванской лавки, тут же на берегу сделанными, 175 рублей штука! И археолог, который ни бельмеса не понимает, откуда они там взялись, стоит рядом и думает: «Б…дь, ну хоть бы бумажку с ценой отлепили!»
Мне так интересно следить за нашими новостями в интернете! Я наблюдаю скучнейшего Михалкова, который одиозный, и который по определению должен что-то будоражащее говорить! А он — все, что я слышу сейчас – обижается на постового, на Ксению Собчак… Человек мирового уровня! Трясется, как будто его в Макдональдсе плохо обслужили! Это Никита Михалков! Человек, снявший «Неоконченную пьесу для механического пианино»! «На меня косо посмотрели на дне рожденья», — говорит он! Вот крах за крахом! И я думаю: «Неужели я не найду в себе мужества уйти из такой публичной жизни?».
— Возможно публичная жизнь Голливуда честнее? И не лучше ли направиться туда?
— Никогда! И даже более того… Большинство москвичей отправляет своих детей учиться за границу. Я — россиянин. Причем принципиальный, чистокровный россиянин! И уж по крайней мере больший, чем наши хоккеисты и футболисты! И я своих детей не отправлю в Швейцарию! Я не дам Швейцарии насладиться тем, сколько я в них вложил знаний, ума и доброты! У моих детей сверхироничное отношение к окружающему миру. Я учу их быть сильными внутри себя! Они конечно играют в футбол, плавают… Но, когда они смотрят телевизор, они хохочут беспрестанно! А что там можно воспринимать всерьез?..
По поводу Голливуда. Все знают, что я своей рожей крестьянской всегда хотел походить на Шона Пенна. Я специально пошел на кинофестиваль посмотреть на него. И хотя сказано: «Не сближайся с кумирами- они разочаруют!», мой не разочаровал. С ним приехали в тот год Джек Николсон, Вуди Харрисон. Это имена, которые трепет внушают! Но мой каков! Он – чистый Отарик! Заходит девушка в зал – он встает. Шон Пенн! Который ублюдок, хулиган, подонок и негодяй! Увидел у кого-то ребенка на руках – он его тут же сам подхватил! Без камер! Где-то в кафе! Я сначала думал, что он… как и я… немного того… Но это оказалось такое обаяние непригламурной визуальности, которое заражает людей! Вот Джек Николсон – демонически привлекательный персонаж даже в старости, а стол пустой! Мой же собрал вокруг все 50человек, которые были в кафе! Вот магнитный тип! Про меня ему сказали: «Это полуизвестный журналист! Он очень хочет быть на вас похож!». И он позвал меня к столику.
А теперь представьте себе такую ситуацию на «Новой волне» в Юрмале с ложными, назначенными самими себя эстрадными и киношными «звездами», и которые отгорожены от публики, приехавшей на курорт на них поглазеть! Шон Пенн прошел по дорожке, останавливаясь возле каждого ребенка, потому что он знает – он живет благодаря ему! А наши «звезды»? Какое-нибудь Чмо Чмоевич… Но охраняют его восемь человек! От кого? Я подумал: чтобы не было большого количества разочарований, буду общаться только с друзьями. Любая вылазка в окружающий мир в современной России чревата чем угодно. А потом я передумал: если я не хочу ничего знать о политике, кто же будет поднимать людям настроение? И я пошел по Руси… У меня повод был: книга. Сейчас вторая выходит 5-го сентября.
— «Второе ваше Я»?
— Она называется еще скромнее – «Эпоха и Я».
— Отар, ваш друг и коллега Владимир Полупанов из «Аргументов и Фактов» был весьма оригинален, назвав предисловие к первой книге «Отар, которого вы не знали». Только закончил он его словами «Кто он? Не знаю!». Где же логика?
— Вы не представляете себе, насколько я трепетно отношусь к личному пространству, и какое огромное время я уделяю тому, чтобы побыть с собой, чтобы местоимение «я» сохранить и не примкнуть к «мы». Может быть, этот путь ошибочен, может быть, он гибелен. Еще я пытаюсь делать все, что делает чадолюбивый папашка. И я совершаю ошибки. Вот Полупанов, который сказал: «Кто же Отар, я сам не знаю», — нормально сказал. Потому что мы никого не знаем до конца! Мы дружим с ним 18 лет. Возможно, я настолько глубок, что он не знает меня, и еще многое узнает в последующие 18 лет дружбы? Я надеюсь, что я не элементарен.

Эрнст любит мармеладных.

— Что-нибудь хоть последовало после вашего открытого письма Эрнсту в книге? Вы не делаете рейтинги что ли? Что ему мешает дать вам передачу?
— Знаешь, что последовало? Огромадное уважение и в глазах, и в рукопожатиях… Вот ко мне подошел Андрей Малахов. Он мне сказал: «Я проплакал всю ночь!». А самое главное — я послал его маме книгу, передал нарочным. Она говорит ему: «Вот все судачат в нашем городе, что вы недолюбливаете друг друга, что у вас конкуренция. Только помяни мое слово: Отар, тебя не предаст!». Это лучший комплимент, который я слышал! Это мама его говорит!
Однажды меня утверждали и не утвердили на Первом канале. Там был Цекало, одно время мне помогавший, потом меня предавший… И я услышал что говорит Эрнст: «Вот что делать с парнем? С Отаром? Вот ведет лучше всех! А что за программу ему дать?». А я в отличии от них многодетный… У Пельша двое детей. Многодетных там больше нет, кроме Соловьева, почему-то считающего меня врагом. Соловьев, извините, живет на такие гонорары и зарплаты, как Доренко. И Доренко нет ничто закричать: «Все пи…сы!» — за 175 тысяч евро в месяц из Кремля! А вы представляете себе, что бы делал я, если бы при моей бестрепетности и отсутствии трусости, мне еще давали 175-ть?
Эрнст относится ко мне возможно хорошо, но он циничный гениальный руководитель, он думает только о деньгах. И он не хочет вкладывать в меня. У него есть лощеные мармеладные типы, в которых вкладывать не надо. Люди возмущаются, что все однообразно на ТВ. Но до Эрнста не доходит это! Он думает, что все хорошо…
— Отар, книга называется «книга-месть». И вы там все время показываете свое отношение к кому-либо. А как мстите вы… Отару Кушанашвили?
— Есть несколько таких слов… Рефлексия – одно из них. Еще самоедство, не оставляющее шансов на хорошее настроение. Но я заставляю себя быть в доме только источником хорошего настроения. Я не могу позволить себе ходить пасмурным. В этом есть доля артистичности. Но лучше я буду актеришкой, который не показывает детям унылость. И еще больше мне нравится слово самокопание. Я наказываю себя порой чудовищным самоистязанием! Таким, что не передать словами, как я недоволен бываю всем, что было! Приехал из Киева – вспоминаю съемки: «Ну дерьмовее меня нет»! Потом, когда люди говорят: «Это шедевр и так далее», — я понимаю, как это могло быть! Я делаю то, что делал Айзеншпис. Хотя его считали суровым, он не позволял своим артистам и себе быть в плохом настроении. Мне раньше везло на хороших людей. А к кому сейчас пойти на поклон, я не знаю. Я не могу пойти к Ивану Демидову – он в Администрации Президента, а я не могу пойти к нему так, как в прежние времена. Всякий твой приход будет означать, что ты дождался его абсолюта в карьере, и чего-то предполагаешь получить от него. Мне эта мысль омерзительна.
— А к Хинштейну? Вы ж с ним все время вместе на Первом канале показывались?
— Вот один из ответов на вопрос: почему я не пойду туда, где находится АХэ – не хочу стать АХэ!
— Отар, а что вы читаете?
— Мне понравилась апология частной жизни, которую пропагандировал Иосиф Бродский, и которая не нашла понимания кроме как у литературоведов, судя потому, что у нас пишут об Ахматовой: какая-то плохо пахнущая девочка из подворотни… Есть еще один человек-полуамфора – Лев Данилкин из журнала «Афиша», которого я одно время читал. Обычно он пишет рецензии, в которых его воспоминания о турпоездке в Эфиопию, к примеру, сочетаются с его мнением как легче… дрочится в полнолуние. Он как бы рассуждает о книге, причем о любой, даже по экономике… Я стал ходить в книжный магазин и покупать книги по его велению. (Это же модная молодежь, хипстерская трибуна!) И он дает ответ на любой вопрос… Ни у кого нет ответов на вопросы! Не то, что у Полупанова нет ответа на вопрос «Кто такой Отар?» на поверку! Но мы действительно не знаем ничего! Мы не знаем, почему благоволит тот, кого вы почитаете, а я в него не верю — дедушка на небесах — Вексельбергу, и почему он рано убил мою маму. Мы не знаем ответов на вопросы! Почему 40 тысяч человек каждый день погибают в автокатастрофах, а какой-то паренек пошел и убил детей, и у него еще интервью берут? Это уму непостижимо: почему так все устроено? А у Данилкина: «Почитайте эту книгу, там есть все ответы!». Там есть только два ответа! Данилкин пи…с, и Отар стал пи….с! Вот и все.
— Отар, вы так умышленно неосторожно написали письмо Дмитрию Анатольевичу в своей первой книге. А вдруг бы он обиделся и издал указ – сослать Отара на необитаемый остров?
— Наоборот! Я ждал медали! Дома на Рублевке я ждал! Во второй книге второе письмо ему пишу! «Какой же вы неблагодарный, — пишу я ему в первой строчке. — Что, неужели вам трудно мне на Остоженке трехуровневую квартиру подарить?». Я издеваюсь над теми, кто попрошайничает у него! Я думаю, что он более тонкий, более образованный, чем человек-амфора, он понимает иронию скрытую. Но если он не останется… Вот тогда я сяду перед зеркалом, я посмотрю на себя и буду принимать решение. Я думаю, это будет ужасно. Причем обрушится все не сразу. КГБ-шник, который знает немецкий язык, и думает что это все завоевания прогрессивного человечества, что оскорбления в адрес Саакашвили и всегдашнее вранье про увеличиваемые пенсии, про то, что уровень жизни в России не падает, а растет – все, на что он горазд!

Тимошенко сама хотела в тюрьму!

— Так если юмор все же в Кремле не поймут, и сошлют вас от греха подальше, какие женщины с вами поедут?
— Я думаю, что точно те, с кем я был. Я только с одной – Машей Якимовой – ничего не понял из отношений! Она мама моего дяди Федора. Наши отношения совпали со смертью моей мамы и Айзеншписа. Она не поехала на похороны мамы, и я понял, что она меня не любит. Но остальные, говорю без кокетства – мне с вашей сестрой везло неоправданно часто, поехали бы все. Были такие леди, которые делали даже больше, чем я для них. Но это не значит, что я для них ничего не делал. Просто мне везло! Я думаю, что если Медведев все же сделает что-то такое вроде принудительной департации, я позвонил бы и попросил сентиментально, и они поехали бы точно! Их имена ничего не скажут. Они потом замуж выходили удачно, но эсэмэсками все равно мы переписываемся.
— А вообще в отношениях понимать что-то надо?
— Могу тебе сказать, что когда я слышал, что это работа ежедневная, меня, как выходца из Кутаиси, это страшно веселило. Потом – страшно злило. А сейчас я понял, что это такой египетский, тяжелейший труд! Ежедневно надо над отношениями работать! Ежедневно! С вами женщинами это тяжелейшая наука, не дающаяся большинству моих ровесников, а уж молодым тем более. Махнут рукой – легковесность в чести! Нету необходимости красиво носить в себе обиды, научиться разговаривать о чувствах и разрешать конфликты юмором. А если тебе все равно, уйдет человек или нет, значит, у тебя нет к нему ничего. Если то, что он закрыл за собой дверь, для тебя не вселенская катастрофа, ты его не любил.
— Достаточно посмотреть «Дом-2» — вот там строят отношения. А вы говорите -любовь!
— Это чрезвычайно неприятная тема! Я ездил к двум выходцам оттуда – к Солнцеву и Меньшикову. Они ведут «Hy is hy» на ТНТ. Это смешная юмористическая программа. Но я ее по-своему повернул. Они начали говорить про случайные связи. Я говорю: «Не не не, вы про другое спросите! Как я за секунду до… (показывает на запястья) одумался, потому что отвечал за людей. Вам этого не понять!» Не могу сказать, что они вняли мне, но они слушали…
— Ведь уйдет когда-то эпоха Аллы Борисовны совсем, и останется у нас в стране один «Дом-2». И что делать? Как жить?
— Мой выход из ситуации: предъявить миру семерых неотразимых молодых людей, которых я лично выпускал как бойцов кутаисского спецназа. Когда прихожу на эфир, я всегда говорю: если я сделаю плохо свою основную работу (в кавычках «работу») – я не ювелирно изготовлю ребенка для жизни, тогда предъявляйте мне претензии. Когда же человек отвечает за сто сорок пять миллионов «детей» и вместо заботы о «детях» находит амфоры на дне, купленные Ашотом, который задохнулся там на дне в ожидании, когда же их «найдут»… это как-то неправильно.
Давайте я отвечу своими детьми! У нас уже есть семь аргументов против мразей!
— Отар, а как вы относитесь к ситуации с Юлией Тимошенко?
— В первую очередь, она леди. Она смешная, но она леди. Я был бы умнее и по-тоньше, наказывая ее. Но глупость совершена. Если ты оскорбляешь судью, как она, «ваше бесчестие», «козлина» и т. д. , не думаю, что кто-либо еще, облаченный в мантию, даже если у него задание, долго бы это терпел. Даже я, Чегевара из Кутаиси, вынужден жить в мире, где есть у социума какие-то требования к тебе: подчиняйся. И вот что я скажу на этот счет, и скажу совершенно искренне. Она никогда не вызывала у меня симпатию в той степени, в которой Алла целовала ее в щеку за большой гонорар, как будто они подруги. (Обе в гробу друг друга видели после завершения процедуры!) Мотив ее очевиден: она очень хотела на нары! Она хотела на нары, и знала, что до летального исхода не позволят довести. Она знала, что ее вызволят оттуда, и ее вызволят со дня на день. Но она хотела туда. Потому что она — шоумен, артист по своей природе.
Ну она была премьер-министром. Страна, к которой она сейчас аппелирует, голодала при ней. Она же в то время летала на частных самолетах. Даже обрамление промежности небось было из золотых жемчужных ниток!
А теперь она захотела в тюрьму! Для возобновления разговоров о себе, для первых полос! Она хотела — она получила. Но самое удивительное: как можно было так подставиться Януковичу? И дело не в Януковиче даже, наверное, просто у судьи кончилось терпение. Но он совершил ошибку: она ХОТЕЛА ЭТОГО! Она красиво обыграла провокацию, на которую купились. И, честно говоря, Юлия Тимошенко — нонсенс под названием «леди и политика». Нонсенс абсолютный!

Поделиться ссылкой: